— Понятно, — сказал я. — Ты завтра будешь на связи если что? Чем чёрт не шутит? Вдруг, всё-таки получится добраться до серверов?

— Буду, — пообещал Лёха. — Ещё три дня я на связи 24 часа в сутки. Потом обратно на производство. Дел, наверное, скопилось. Колбасы эти. Поставщики. Работники. Эх…

— Кстати, Лёх, про производство! Завтра мои ребята подъедут за паштетом. И тут такое дело… Скажи, ты можешь начать готовить ещё одну партию?

— Ещё одну⁉

— Ага, — сказал я. — Плачу авансом.

— Ты там поднялся что ли?

— Можно сказать и так.

— Красавчик!

— От красавчика слышу, — я хохотнул. — И вот ещё что, Лёх. Не могу сказать, что именно собираюсь сделать, но я тебя прям очень прошу. Пожалуйста, завтра ни при каких обстоятельствах не покидай город…

ДЖАКУЗИЙ КУЗЬМИЧ

— Вызывал, Илья Ильич?

— Да-да, присаживайся.

Камердинер двинулся к стулу напротив меня, но на полпути задержался. Снять эти стикеры, что ли? Каждый норовит в них свой нус сунуть.

— «Личинка управленца», — прочитал Кузьмич. — А это как? И почему моя бумажка розовая?

— Не бери в голову. Так, Кузьмич, садись, записывай.

— Ага.

Камердинер устроился поудобней и открыл ежедневник. Ну то есть как сказать «ежедневник»? Старую обшарпанную тетрадочку на двенадцать листов. Половина тетрадки была исписана; видимо в ней маленькая Любаша тренировалась писать буквы.

— Значит, первое, — сказал я. — Сходи в деревню и посмотри как там обжились клюкволюды. Узнай, чего не хватает и составь списки. Что сможешь добудь, что не сможешь не добудь. Денег я скину, но учти, что бюджет не резиновый.

— Записал.

— Это на сегодня. Теперь на завтра. Завтра берёшь всех тех, кто умеет оборачиваться в человека и едешь на производство барина Мясорубова. Доставку этикеток для корма закажи прямо туда. Пора уже начинать зарабатывать кеш, а то пока что мы только тратим и тратим.

— Жапишал, — от напряжения Кузьмич высунул и прикусил кончик языка; скоростное письмо давалось ему нелегко.

— Отлично. Ну и на послезавтра…

Тут я рассказал Кузьмичу о своих планах насчет сельхоз угодий.

— Заживём, Илья Ильич! — обрадовался камердинер.

— Ага. Так что купи лопат, леек, парниковой плёнки… короче говоря всё, что нужно. Ну и последний момент, — я тяжело вздохнул. — Кузьмич, дорогой мой человек, скажи пожалуйста, какого хуя ты вечно в этой шапке ходишь? Лето ведь на дворе. Тебе не жарко?

— Не жарко.

— Кузьмич, — я состроил самое понимающее лицо, на которое только был способен. — Лысина, да?

— Нет, Илья Ильич! Какая ещё лысина⁉

— Значит, лысина.

Кузьмич помолчал, нахмурившись.

— Ну да, — сказал он. — Лысина.

— Понятно. Значит вот тебе ещё одно задание. Лично от меня. Завтра после всех дел с кошачьим кормом идёшь в барбершоп, приводишь себя в порядок и покупаешь деловой костюм.

— Ну Илья Ильич! — запротестовал лысеющий бородач. — Ну кто меня здесь видит-то⁉ Ну кому это надо⁉

— Не спорь, Кузьмич. Это приказ главы рода…

ОТЕЦ МАКСОСИЙ

— Алло⁉ Кто это⁉

— Добрый день, это Илья.

— Кокой Илья?

— Мы с тобой вчера бронемишку освящали.

—…

— Святой отец?

— Ты где мой номер взял, окаянный⁉

— В сети нашёл.

— И что тебе надобно⁉

— Да ничего особо. Так… узнать, как дела. Разве двум друзьям нужен повод, чтобы просто поболтать?

— Ты что там⁉ Совсем опиздоумел⁉

— Фу, святой отец. Как грубо.

— Не звони мне больше! * Туууут-тууут-туууууут*

ПОДЪЕСАУЛ ЯРОСРЫВ НЕВРОЗОВ

— Отпустите меня! — визжал казак и всё чесался-чесался-чесался.

— Я бы очень хотел тебя отпустить, но не могу, пока ты мне всё не расскажешь, — я развёл руками, мол, ну вот так. — Зачем ты работаешь на Людвига Иваныча?

— Я на него не работаю! Я просто выполняю то, что мне говорят!

— Хорошо. А кто тебе говорит работать на Людвига Иваныча?

— Начальство!

Тут Яросрыв наконец-то приметил слона и пристально уставился на стикеры.

— А что это такое⁉ А зачем это вам⁉ Почему тут написано моё имя⁉ Что значит «Характера нет, орёт и чешется»⁉ — заорал Яросрыв и почесался. — А почему я в правой колонке⁉ Почему не в левой⁉ Что вы задумали⁉ Ааа… Аааа… ААААА!!!

— Тихо, блядь, — я ударил кулаком по столу.

Действие возымело эффект. Подъесаул испуганно заткнулся.

— Продолжаем. Что за начальство принуждает тебя выполнять поручения для барона Мутантина?

— Есаул!

— Какой есаул?

— Струканов-Доев! Это всё он! Я не при чём! Я жертва обстоятельств!

Я тут же записал фамилию есаула на стикер, встал и наклеил её в левую колонку. Почему в левую? Да хрен его знает, системы не было, но Яросрыв-то об этом не знал. Короче, как только разгребусь с текущей жестью, схожу проведаю этого Струканова-Доева.

— Что всё это значит⁉ Отпустите меня! Отпустите!

— Нет, дорогой Яросрыв. Пока что я тебя не отпущу. Увы и ах, но тебе придётся пересидеть всё самое весёлое в подвале.

— В подвале⁉ Нет! Прошу вас, умоляю, не надо! Меня нельзя в подвал! Я там совсем свихнусь! У меня очень редкое нервное расстройство! Мне нужен мой экзоскелет!

— Да это я уже понял, — я вернулся обратно в своё кресло. — Так что не волнуйся, не свихнёшься. Вылечим мы тебя от твоей ебанцы.

— Вы купите мне экзоскелет⁉

— Да щас, ага.

— А что тогда⁉ Что вы…

— Помолчи.

Я взял телефон и набрал Кузьмича.

— Джакузий Кузьмич, допиши-ка себе в чек-лист ещё кой-чего. Список, Кузьмич. Чек-лист — это список. Ага. Ага. Ну так вот, Кузьмич, купи мне пожалуйста б/ушный ростовой костюм. Ага. Да, для аниматоров. Вообще любой. Самый дешёвый, какой найдётся…

БРУСНИКА

— Илья Ильич, — девушка зашла в кабинет. — Вызывал?

— Вызывал, — я сально улыбнулся и поиграл бровями.

— Чего⁉ — Брусника вытаращила глаза. — Опять⁉

— Опять, моя хорошая. Опять…

БОРЗОЛЮБА ДЖАКУЗЬЕВНА

Ко встрече с Любашей я подготовился основательно. И теперь ни её роскошные сисы, ни аппетитные ноги, ни даже сочный зад не смогут вывести меня из душевного равновесия. Я был пуст и беспристрастен.

— Привет, барин!

Эта маленькая дрянь надела топ и джинсовые шорты! Твою-то мать! План пошёл прахом! Я всё равно хочу долбиться с ней до синяков и ссадин! Да что ж это такое⁉

— А что это такое? — Борзолюба вчиталась в стикеры. — А почему у всех что-то написано, а у меня нарисовано? Это глаза что ли?

— Глаза-глаза, — согласился я. — Присядь, пожалуйста.

Борзолюба Джакузьевна села напротив. Чтобы не бороться с искушением пялиться в ложбинку промеж её грудей, я сел полубоком и задумчиво так, типа весь из себя мыслитель, уставился на стикеры. И ручку ещё в руки взял, чтобы было что крутить.

— Любаш, — начал я. — Ты с этим «Кисюном де ля Жри» показала себя, как очень разностороннюю и творческую личность. И я хотел бы вложиться в твоё образование. Скажи, пожалуйста, чем тебе больше нравится заниматься? Рекламой или дизайном?

— Хах, — хохотнула Любаша. — Барин, ну придумал.

— И всё же, Любаш. К чему больше душа лежит?

— Да мне что ебать подтаскивать, что ёбаных оттаскивать, — заявила девушка. — Всё равно. Я теперь ещё и в видеомонтаж могу! Барин, ты не поверишь, со мной вчера подружка связалась, — затараторила Любаша, — она на заводе водонагревающих устройств работает. Я ей рассказала про корм. Сказала, что у меня всё получилось. И то, что ты меня хвалил тоже сказала. Ну и вот, короче, она меня попросила, мол, а попробуй придумай нам рекламу. Ну я и придумала. Расписала сценарий, и текст, а потом получила исходники видео и всё смонтировала. И им понравилось, прикинь⁉ Хочешь глянуть⁉

— Конечно хочу!

— Смотри!

Любаша передала мне свой телефон.